Здесь Вы можете ознакомиться с некоторыми из выигранных дел

1. ДЕЛО О ВЫКУПЕ КОМНАТЫ В КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ.

Гражданка С. проживала в центре Москвы и занимала одну из комнат в четырехкомнатной коммунальной квартире. Еще две комнаты в этой же квартире занимали по договору аренды мать с несовершеннолетней дочерью, а еще одна комната в квартире пустовала. Вернее, пустовала она только по документам. На самом деле на протяжении многих лет С. занимала и эту комнату ― там стояла ее мебель, комнатой она активно пользовалась. Однако никаких мер для того, чтобы узаконить свои права на эту площадь, С. не предпринимала, так как была тяжело больна, не имела ни времени, ни возможностей для длительной ходьбы по инстанциям. И дождалась ― в один прекрасный день на комнату был оформлен договор аренды с гражданином Х., который и попытался сразу же заселиться в квартиру с женой и ребенком―инвалидом. Только после этого С. поняла, что она должна действовать и оформить свои права на эту комнату.

Надо отметить, что у С. было право на бесплатное присоединение спорной площади. Однако она дотянула до того, что гражданин Х. (которого С. и ее соседка не пустили в квартиру) подал иск в районный суд о вселении на предоставленную ему по договору аренды жилую площадь.

Когда С. обратилась ко мне, я разъяснила ей, что она имеет право подать встречный иск с требованием о бесплатном присоединении ей спорной комнаты. Однако у С. к тому времени уже накопился некоторый опыт общения с судьей, рассматривавшим данное дело. С. была ужасно напугана, говорила, что ей ничего бесплатно не нужно, что она готова выкупить эту комнату (племянница поможет), лишь бы судья на нее не кричала.

В соответствии с пожеланиями клиентки был подготовлен встречный иск об обязании Департамента жилищной политики и жилищного фонда по г. Москве заключить с С. договор купли―продажи спорной комнаты. При составлении иска я ссылалась как на Жилищный Кодекс РФ, так и на множество нормативных актов, принятых различными органами власти г. Москвы.

Казалось бы ― право С. основано на законе и неоспоримо. Однако суд полгода (!) не принимал встречный иск С. Судья пыталась заставить истицу (инвалида второй группы) оплатить немаленькую госпошлину (от оплаты которой она в соответствии с Налоговым Кодексом РФ) освобождена). В общей сложности дело длилось полтора года.

Тем не менее ― все мучения оказались не напрасны. Позиция была избрана правильно. Суд учел все доводы иска. В результате договор аренды с гражданином Х. был признан недействительным, во вселении ему отказано, иск С. об обязании заключить с ней договор купли―продажи спорной комнаты полностью удовлетворен.

2. УБИЙСТВО В СОСТОЯНИИ АФФЕКТА

Ко мне обратились родственники гражданки П. К моменту обращения против П. было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 105 Уголовного Кодекса РФ («убийство»). Ей вменялось убийство сожителя, совершенное путем нанесения одного удара хлебным ножом в живот. Допрошенная без адвоката. П. пояснила, что помнит, как поссорилась с сожителем, что держала при этом в руках хлебный нож, и что в пылу ссоры сожитель «сам наткнулся» на это нож. К моменту моего вступления в дело уже была назначена и проводилась судебно―медицинская экспертиза, которая должна была (по механизму образования ранения) подтвердить или опровергнуть версию обвиняемой. Как я и ожидала, версия подозреваемой не подтвердилась ― эксперты ответили, что мужчина не мог сам наткнуться на нож.

Началась работа с обвиняемой. У меня с самого начала сложилось впечатление о том, что налицо классический пример убийства в состоянии аффекта. В пользу этой версии говорили показания обвиняемой о том, что она на протяжении многих лет страдала от пьянства своего сожителя, о том, что в роковой день в пылу ссоры он ее тяжело оскорбил. На мой вопрос , почему П. выдвинула такую неубедительную версию (о том, что мужчина сам наткнулся на нож) П. пояснила, что ничего лучше она придумать не смогла, а на самом деле она просто не помнит, что было после того, как прозвучало оскорбление в ее адрес. В результате длительных бесед с обвиняемой сложилась полная картина происшедшего, подтвердившая правильность моей первоначальной версии. Действительно, имело место убийство в состоянии аффекта. Причем в данном случае аффект был вызван длительной психотравмирующей ситуацией, в которой находилась П. за годы совместной жизни с потерпевшим.

В результате обвиняемая изменила свои показания, убедительно и последовательно рассказав следствию о том, что она помнит на самом деле, а чего не помнит. Мною на стадии предварительного следствия было заявлено ходатайство о проведении судебной психолого―психиатрической экспертизы, которая могла бы дать ответ на вопрос ― было ли совершено убийство в состоянии аффекта или нет. Однако следователь ходатайство не удовлетворил. Тем не менее я повторила такое же ходатайство уже в стадии судебного разбирательства. На этот раз ходатайство было удовлетворено, экспертиза была назначена.

Допрошенный в суде эксперт пояснил, что, исходя из показаний обвиняемой и других доказательств по делу он считает, что убийство было совершено П. в состоянии аффекта.

Суд согласился с позицией защиты и квалифицировал действия П. как «убийство в состоянии аффекта». Женщина, пришедшая в суд с вещами и приготовившаяся к лишению свободы минимум на шесть лет ( а санкция за убийство без отягчающих обстоятельств, в котором обвинялась П. ― от шести до пятнадцати лет), получила в результате три года условно.

3. ПРИЗНАНИЕ ЗАВЕЩАНИЯ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ.

Ко мне обратилась пожилая гражданка И. Она сбивчиво рассказала, что недавно при странных обстоятельствах умерла ее сестра и, как выяснилось только что, завещала свою двухкомнатную квартиру в центре Москвы совершенно посторонней женщине. Старушка рассказала, что она и еще две ее сестры такого же преклонного возраста некоторое время назад решили съехаться и жить вместе в деревне, ведя натуральное хозяйство. У каждой в Москве оставалась квартира, куда они наведывались очень редко, в основном тогда, когда приезжали в город за пенсией. Некоторое время назад в их деревне появилась женщина, которая активно стала предлагать им всяческую помощь по хозяйству. Эта женщина (гражданка З.) предложила одной из сестер отвезти ее в Москву за пенсией. Сестра уехала и больше ее в деревне не видели. Когда старушки собрались с силами и через три недели добрались до Москвы, выяснилось, что их третья сестра умерла в больнице, причем до этого перенесла ампутацию ноги. Завещание в пользу чужого человека также было составлено в больнице.

Посетительница плакала и твердила, что сестра перед отъездом чувствовала себя нормально, самостоятельно передвигалась по двору и даже доила коров. Больше никаких данных по делу не было, однако мне было ясно, что следует готовить иск о признании завещания недействительным. Трудность была одна ― по какому основанию такой иск заявлять? Ведь достоверных фактов в пользу этой версии клиентка привести не смогла.

Тем не менее иск был составлен и подан в суд. Практически наугад, исходя только из опыта ведения таких дел и интуиции, в качестве основания такого иска я назвала болезненное состояние составительницы завещания, в силу которого она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.

Началось слушание дела. Из больницы, где закончила свои дни старушка, по моему ходатайству судом была истребована ее история болезни. При изучении этого документа ят заметила, что на протяжении десяти послеоперационных дней (а в один из этих дней как раз и было составлено завещание) состояние больной охарактеризовано лишь одним словом, которое, впрочем, прочесть было невозможно (в силу особенностей почерка врача). В суд по моему ходатайству для допроса был вызван лечащий врач больной. На вопрос адвоката, что же это за диагноз, чем страдала больная в последние свои дни, врач ответил, что больная находилась в сопоре. Тут уже заинтересовался и судья, попросивший разъяснить, что же это за состояние. Доктор пояснил, что это предкоматозное состояние, в котором человек реагирует только на болезненные раздражители, но не может осуществлять разумных действий, в частности, не может осознанно подписывать никаких документов.

После этого по моему ходатайству по делу была назначена психолого―психиатрическая экспертиза, подтвердившая позицию истца ― составительница завещания в момент его составления не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

Решением суда завещание было признано недействительным. Квартира досталась законным наследницам ― двум сестрам умершей.

Что касается гражданки З, то в ходе судебного разбирательства выяснилось следующее. З. привезла старушку к себе домой, где несколько дней ее удерживала, после чего состояние бабушки ухудшилось настолько резко, что ее пришлось срочно госпитализировать. К этому времени нога женщины была в таком состоянии, что в больнице ее срочно ампутировали. После операции женщина в себя уже не пришла. Именно в послеоперационный период гражданка З. привела в больницу нотариуса, который и удостоверил завещание. Остается только догадываться, что же гражданка З. сделала с доверившейся ей пожилой женщиной. К сожалению, не в силах адвоката было собрать доказательства вины З. и привлечь ее к уголовной ответственности. Радует то, что планы З. все―таки были разрушены желанная квартира ей не досталась.

4. ПРИЗНАНИЕ БРАКА НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ.

Ко мне на прием пришла пожилая супружеская пара. Им понадобилась помощь в «разделе лицевого счета» (так граждане обычно называют дела об изменении договора найма жилой площади). Пришлось им объяснить, что, к сожалению, с 1 марта 2005 года, то есть со дня начала действия нового жилищного Кодекса РФ разделить лицевой счет невозможно. Старики очень расстроились и собрались уходить. На прощание адвокат спросила их ― какую именно проблему они хотели решить, разделив лицевой счет. Супруги рассказали следующую историю.

В двухкомнатной квартире проживали два брата, оба преклонного возраста. Один из них жил с женой (хотя она и не была зарегистрирована на этой жилой площади), другой был вдовцом. И вот как―то вдовец решил, что ему нужно жениться ― соскучился по женской заботе и теплу. Нашел по объявлению в газете даму. Его не смутила ни разница в возрасте (невеста была на 14 лет моложе его), ни то, что она иногородняя. Очень скоро после знакомства дедушка зарегистрировал брак, а потом, как нетрудно догадаться, по настоянию молодой жены зарегистрировал ее на свою жилую площадь. Незамедлительно после этого «молодуха» выгнала из квартиры второго брата с его женой, своего же мужа переселила в маленькую комнатку. Сама заняла большую комнату и начала жить в свое удовольствие ― знакомиться с мужчинами по объявлениям в газетах, ходить с ними на романтические свидания. Свою богатую личную жизнь она подробно описывала в дневниках, которые не трудилась прятать от мужа. Дедушка читал и страдал. Нужно ли говорить, что никакой супружеской жизни у них не было ― дамочка ни разу не поинтересовалась у «мужа» его здоровьем, не говоря уже о том, чтобы накормить его, дать лекарство или постирать белье.

Услышав этот рассказ, я решила ― нужно предъявлять иск о признании этого брака недействительным. Во-первых, семья создана не была. Во―вторых ― только в случае признания брака недействительным можно будет впоследствии выселить иногороднюю гостью из квартиры. Других возможностей для этого закон не предусматривает.

Разъяснив это посетителям, я олучила их согласие на подготовку иска и начала собирать доказательства. Основным доказательством был дневник мнимой жены. Поскольку она не прятала его, он находился в квартире на видном месте, мы с клиентом (которым стал несостоявшийся муж) посчитали возможным передать его суду. Суд также счел, что такое доказательство допустимо, тем более что ответчица не опровергла факт принадлежности ей этого сочинения.

Суд удовлетворил иск и признал брак недействительным. После этого был подан еще один иск ― на этот раз о выселении. После долгих мытарств мнимая жена квартиру была вынуждена покинуть, а братья воссоединились.

5. ДЕЛО ПО СТРАХОВАНИЮ АВТОМОБИЛЯ

Ко мне обратилась Е.Ш. с такой проблемой. Она купила в кредит автомобиль и одновременно его застраховала. Платежи по страховке выплачивать нужно было 1 раз в год. В первый год все прошло благополучно. Но вот через год, при выплате второго страхового взноса, моя доверительница забыла оформить все необходимые документы. Банк деньги принял, но на счет страховой фирмы не переслал. А через два месяца угнали автомобиль. Страховая компания отказалась выплачивать страховку, поскольку в договоре страхования имелось условие о том, что в случае просрочки более чем на 7 дней выплаты страхового взноса договор страхования автоматически прекращается.

От имени доверительницы я обратилась в суд с иском к страховой компании. Позиция по делу основывалась на том, что понятия «прекращение договора» в законе не существует. Существует расторжение – но договор страхования никто не расторгал в установленном законом порядке. На момент рассмотрения дела в суде договор продолжал действовать, а, значит, ответчик – страховая компания, обязана была произвести по нему выплаты.

Рассмотрение дела продолжалось полтора года. Обе стороны ссылались на судебную практику, в том числе и на Постановления Конституционного суда РФ. Однако в результате суд согласился с разработанной мной позицией и иск был удовлетворен.

6. ДЕЛО О НАСЛЕДСТВЕ

Моя доверительница являлась дочерью умершего А.С. Она своевременно, в течение 6 месяцев после смерти отца обратилась к нотариусу для оформления наследства. Однако о том, что умерший являлся собственником квартиры, в которой проживал с новой женой, дочь узнала только тогда, когда эта самая жена уже оформила квартиру на себя.

Мною в суд от имени доверительницы был подан иск об установлении факта принятия наследства и о признании права собственности в порядке наследования на ½ спорной квартиры.

Уже во время рассмотрения дела в суде выяснилось, что ответчица успела квартиру подарить своей дочери. Она была привлечена к участию в деле в качестве второй ответчицы, а иск был дополнен требованием признать договор дарения недействительным.

Иск был удовлетворен, за моей доверительницей признано право собственности на ½ квартиры.